КрушениеНазвание: Крушение
Текст и оформление: Кана Го
Размер: около 12 800 слов
Персонажи: Баки Барнс, Стив Роджерс, Тони Старк, Сэм Уилсон, ОМП
Категория: джен
Жанр: драма, ангст, флафф, юмор
Рейтинг: PG-13
Таймлайн: 1) вторая половина 40-х гг; 2) постЗС
Краткое содержание: Баки вернулся совершенно таким, каким Стив его помнил, и сказал: «А давай убежим!»
Предупреждения: психологическое насилие в одной из сюжетных линий.
АО3 читать дальше
***
– Два поезда идут навстречу друг другу со станций, расстояние между которыми 385 километров. Первый поезд вышел на два часа раньше со скоростью 53 километра в час. Поезда встретились через три часа после выхода второго поезда. Найди скорость второго поезда.
– Ненавижу эти задачки, – Стив раздраженно мотнул ногой.
Чугунная ванна, заменяющая обеденный стол, гулко загудела. Стив ойкнул и запрыгал по кухне на одной ножке, сжимая обеими руками ушибленный палец.
– Давай, – беззлобно поддразнил Баки. – Сломай еще ногу. Простуда прошла целую неделю назад, пора уж и от школы отдохнуть.
– Пока там проходят похожие задачи? С удовольствием, – Стив вскарабкался на стул верхом и подтянул костлявые колени к подбородку: по полу дуло.
– Да это же элементарно. Сначала нужно найти, сколько проехал первый поезд…
– В этой задаче не хватает данных, – сказал Стив.
– Почему это? – удивился Баки.
– Потому что здесь не сказано, когда это было…
– Роджерс, не отвлекайся, а?
– Не сказано, когда и где поздней осенью сорок четвертого в Альпах это было, так?
– Стив, о чем ты?
– Плюс какого цвета были поезда на самом деле поезд был всего один матово-черный обтекаемый словно огромная хищная рыба а ведь это тоже важно, так? или ядовитая змея Мисс Браун всегда твердит, что когда читаешь условие, его нужно хорошенько представить.
По полу дуло. Сквозняк был ледяным.
– Два поезда идут навстречу друг другу со станций, расстояние между которыми 385 километров ты был прав на этом поезде Зола Первый поезд вышел на два часа раньше со скоростью 53 километра в час куда бы он ни направлялся должно быть он им очень нужен
– Стив, ты бредишь? Не пугай меня, Стив.
– Поезда встретились через три часа после выхода второго поезда...
– Стив, почему здесь так холодно?
– Ну же, Агент, прекратите трястись и пошевелите мозгами.
Почему здесь так холодно?
– О какой практической баллистике может идти речь, когда вы арифметическую задачу для младшей школы решить не в состоянии? Сосредоточьтесь, иначе мне придется принять меры. Два поезда идут навстречу друг другу…
Почему
– …со станций, расстояние между которыми 385 километров. Первый поезд вышел на два часа раньше…
Так холодно
– Как ты можешь быть уверенным, что это действительно он? Что он всё вспомнил?
Эти вопросы Тони повторил раз в пятнадцатый и, наверное, поэтому бесился: бегал вокруг металлического стола, за которым сидел Баки, и останавливался только за тем, чтобы всплеснуть руками. В одном углу молча стояли Сэм и Наташа, в другом – охранники. Стив сидел за тем же столом, только с другой стороны. Баки, насколько позволяли жесткая металлическая спинка и подлокотники, развалился на стуле и иногда, пользуясь тем, что Тони находится у него за спиной, ловил взгляд Стива и выразительно закатывал глаза.
– Если он прошел утиный тест, это еще не значит…
– Какой-какой тест? – в один голос спросили Стив и Баки.
– Если оно выглядит, как утка, и крякает, как утка, то оно в самом деле утка, неучи, – Тони остановился и ткнул в сторону Баки пальцем. – Только, увы, кэп, в нашем случае это не работает. Если он выглядит, как Джеймс Барнс, и разговаривает, как Джеймс Барнс, это еще совершенно не значит…
– Маму Стива звали Сара, – подал голос Баки.
– Толсто, чувак, – не впечатлился Тони. – «Википедию» сейчас в любой библиотеке почитать можно.
– Вместе стелек он совал в ботинки газеты.
– Подозреваю, в то тяжкое время так поступал не только он. Плюс один к логике, – Тони навернул еще пару кругов. – Нет уж. Ты должен сказать что-то эксклюзивное, что-то такое, что знаете только вы оба.
Баки закатил глаза с такой самоотдачей, что Стив невольно припомнил детскую пугалку про «много кривлялся, таким и остался».
– Ну, – Тони остановился перед столом. – Удиви нас.
– Ладно. Не хотел я этого говорить…
Стив понял, что пора начинать бояться.
– Итак, начнем сначала. Кто вы?
– Барнс. Джеймс Бьюкенен. Сержант. Три-два-пять-пять…
– Ясно, достаточно. Что нужно сказать?
– Три-два-пять-пять…
– Достаточно. К сожалению, этот ответ неверный.
***
Протез был новенький, гладкий, отливающий переливчатым металлическим блеском. Протез висел мертвым грузом, перекашивая туловище влево, и чесался по шву как проклятый. Бодрствуя, он еще кое-как сдерживался, но после неспокойного сна просыпался на испачканном матраце, с потеками засохшей крови на груди и темно-красной каймой под ногтями.
– Мне жаль, но если инцидент повторится еще раз, спать вы будете на полу.
– Пошел ты, – злобно шипел он, щурился на темный силуэт в дверях камеры, пошатывался, пытался придержать протез, весивший по ощущениям пару тонн, оставшейся рукой. – Вы сами прицепили на меня этот кусок железа…
– Это ваша рука, Агент.
– Какой я тебе к черту… – ну уж нет, он не позволит сбить себя с мысли. – Этот кусок железа, который ни хрена не работает и только стынет, как айсберг.
– Когда вы сломали шею доктору Крампе, этот, как вы выразились, кусок железа работал совершенно нормально.
Ему стало стыдно. Он не хотел убивать. Просто увидел перед собой две руки – одну свою, бледную, исхудавшую, а вторую словно из того фантастического фильма про роботов, который они смотрели вместе со Стивом… А потом идиот в белом халате наклонился слишком близко, и… всё получилось как-то само, честно.
– Мы пришли к выводу, что проблема носит чисто психосоматический характер.
Он подавил желание опуститься на колени и пристроить неподъемный протез на бетонном полу, пробурчал устало:
– А по-английски?
Силуэт в дверях издал едва слышный смешок. В коридоре тоже кто-то захихикал. Наверное, те, с винтовками. Он их видел как-то мельком. Их там было зачем-то столько, будто он какой-нибудь… бешеный слон, не меньше. Ублюдки. Трусливые высокомерные ублюдки.
– Проще говоря, стоит вам только захотеть, и все прекрасно заработает, – пояснил силуэт. – И знаете, в наших общих интересах, чтобы это произошло поскорее.
– У нас нет и не может быть никаких общих интересов, ты, кусок..!
Матрац из камеры исчез. В этот раз он спал на полу. И еще раз. И еще. И еще. Металлический протез стыл на бетоне и обжигал холодом бок. Он слабо надеялся подхватить пневмонию и подохнуть, но ему, наверное, не дали бы. Еды не давали тоже, хотя воды приносили вволю.
Протез по-прежнему не работал.
Часов тут, естественно, не было, поэтому он не знал, сколько времени прошло, прежде чем дверь снова открылась и на пороге появился знакомый силуэт, а из-за его спины горохом посыпались вооруженные люди в черной форме. Он шатался и горбился, сидя на коленях. Протез тянул ослабевшее тело к полу, словно якорь.
Он не сопротивлялся, пока правую руку заламывали за спину и прикручивали ремнями к туловищу, а потом вдруг все исчезли, а перед ним на полу осталась окутанная чудесным запахом миска. В миске была размятая вареная картошка. С настоящим сливочным маслом. Он мог поспорить, что видел, как поблескивают на ней крупинки соли. Поверх лежала ложка.
– Вы вынуждаете меня принять меры, Агент. Либо вы используете руку и…
– Моя рука привязана, болван.
– Вы понимаете, о чем речь. Так вот, либо вы используете руку, либо едите с пола. Приятного аппетита.
«Едите с пола». Напугали! Вот ведь ужас какой.
– Я тебе не пес.
– Дело не в этом, Агент. Дело совсем не в этом.
Он даже забыл огрызнуться на «Агента». Пересохший рот затопило слюной. Он попытался сглотнуть, подавился и сплюнул в сторону.
Над картошкой поднимался пар.
Протез не работал.
Он сидел над миской, пожирал ее глазами и чувствовал, как лицо заливает краска. Почему? Ну что тут такого в том, чтобы…
– Посуду уберут через две минуты, – спокойно сказал силуэт.
Он был очень рад, что не видел в этот момент ни себя, ни тех, кто за ним наблюдал. Он нерешительно наклонился, втянул пар носом, а потом словно просто отключился. Когда очнулся, в желудке осела тяжесть, а миска была вылизана чуть ли не до блеска. Несколько комков картошки были разбросаны по полу, но, правда, он еще не опустился до того, чтобы…
– Когда вам освободят правую руку, утритесь, – посоветовал силуэт. – Вы будто не ели пюре, а спали в нем лицом.
И хотя протез так и не заработал, голос казался вполне довольным.
*
А он очень быстро понял, что идиот. Полный идиот. Он же воевал, он знал, что бывает с теми, кто несколько дней голодал, а потом быстро набивал живот чем-то не очень подходящим. То есть, не то чтобы случилось что-то запредельно ужасное, в смысле, заворота кишок он, вроде, не заработал, но, спустя – по ощущениям – пару часов сильной рези в желудке и несколько мучительных, но, к счастью, коротких минут бдения над заменяющей унитаз дырой в полу, все равно самым позорным образом разрыдался. Потому что какой смысл был унижаться перед этими уродами, когда вся эта чудесная еда в итоге оказалась…
Дверь за спиной приоткрылась. Он сгорбился и оглядываться не стал.
– Не расстраивайтесь так. Просто в следующий раз возьмите ложку и ешьте аккуратнее.
В ненавистном спокойном голосе не слышалось даже насмешки.
«Сволочь, – подумал он. – Мерзкое нацистское отродье».
Дверь захлопнулась, но ненадолго. Скоро все повторилось: ремни, миска на полу. Прозрачный бульон с крохотными кружочками жира пах еще умопомрачительнее, чем давешняя картошка.
– Посуду уберут через пять минут, – напомнил силуэт. – Приятного аппетита.
Проклятый протез не работал. Мешал скорчиться и дотянуться до миски. Как он проделал это в прошлый раз, черт подери?
А время шло.
Когда миску осторожно, но твердо убрали из-под носа, он, лежа на животе и неудобно приподняв над полом голову и плечи, слизывал с теплых алюминиевых стенок последние капли.
Баки с мерзким звуком поскреб металлическим пальцем по столешнице и с легким интересом попугайчика, выдергивающего у хозяина скальп по волоску, посмотрел на Тони: как отреагирует. Тони поморщился. Очевидно довольный произведенным впечатлением, Баки съехал по спинке стула еще ниже и широко расставил ноги, пнув Стива в колено.
– В общем, нам было лет по семнадцать. Я встречался с Дороти Хьюз, и она мне уже совсем надоела. Но прицепилась ведь, как жестянка к кошачьему хвосту. И вот я решил…
– Бак, – предупреждающе выговорил Стив.
– …решил сказать ей, что у меня появилась другая девушка. Настоящих претенденток, как назло, в тот момент не было, разве что сестра, но Бекка с этой Дороти как раз дружила, так что…
– Баки, не надо, – Стив начал приподниматься из-за стола.
– …у сестренки удалось разжиться только девичьими шмотками, – Баки начал тараторить. – И-вот-я-посмотрел-на-Стива-и-увидел-какой-он-стройный-и-хрупкий-и-короче-мы-его-переодели-представили-Дороти-но-она-не-поверила-что-это-действительно-моя-девушка-и-потребовала-чтобы-мы-поцеловались-и-не-абы-как-а-как-во-французских-фильмах-и-тогда…
– Заткнись! – Стив одним прыжком оказался рядом и зажал ему рот. – Тони, теперь ты видишь, что он действительно помнит? Этого-то точно в «Википедии» не прочитаешь!
– Ну, мы даже не успели дослушать, чего именно, – в голосе Тони слышался смех, и Стив счел это хорошим знаком.
Баки широко и слюняво лизнул его, и Стив, поспешно отдернув руку, принялся тереть ладонь о штанину.
– Ладно, – сдался Тони. – Дадим ему испытательный срок, скажем… в полгода. С условием, что он станет носить следящий браслет, а вооруженная охрана будет ходить за ним повсюду. Слышишь, Барнс? Повсюду.
– В душ тоже? – невинно спросил Баки.
– Нет. Эту обязанность возложим на кэпа, – Тони подмигнул Стиву. – Кажется, вы с ним знакомы достаточно…э…близко.
Стив залился краской так, что почти сравнялся цветом с внешней полосой своего щита. Баки разулыбался по-кошачьи.
– Пока тесты выявляют, что него все в порядке, – Тони снова посерьезнел. – Но неплохо бы провести более углубленное исследование.
– По-моему, ваши исследования и так были достаточно углубленными, – тяжело вздохнул Баки. – Я как на толчок сажусь, каждый раз боюсь эти исследования на другой стороне увидеть.
– Боже, – покачал головой Тони. – Этот парень шутит еще хуже, чем я. Кэп, он у тебя всегда такой был?
– Ага, – Стив смотрел на Баки и не мог сдержать глупой блаженной улыбки. – Всегда.
– Итак. Кто вы?
– Барнс. Сержант. Три-два-пять-пять…
– Ясно, спасибо. Что нужно сказать?
– Три-два-пять-пять…
– Достаточно. И снова ответ неверный. «Поступаю в ваше полное распоряжение» – вот как надо говорить.
***
Протез не работал. Приходилось, как говорил силуэт, принимать меры.
В первый раз его привязали к стулу (протез оставили свободным) и отхлестали по щекам. Совсем небольно, но очень обидно. Он кипел от ярости, плевался и сыпал на нескольких языках всеми самыми грязными словами, подхваченными в доках и окопах.
– Владеете иностранными языками? – невозмутимо заметил силуэт (в ярко освещенном лампами помещении, он, разумеется, перестал быть силуэтом, но так было привычнее). – Неплохо. Мы обязательно поработаем над этим. Потом. Когда вы станете сговорчивее.
Протез висел потенциально смертельно опасным, но сейчас совершенно бесполезным грузом. С каким удовольствием он бы посворачивал шеи всем этим выродкам! Только руку протяни… В смысле, не руку, а этот идиотский кусок металла.
Снова оказавшись в камере, он боролся с мрачными предчувствиями. Он мог предположить, что последует дальше. Сначала это будут пощечины, потом – тумаки, потом – стек, а дальше…
Но никто его больше и пальцем не тронул.
Тонкий ручеек воды, извиваясь по плитке, подобрался к кроссовкам, и Стив отстраненно пожалел, что не разулся. Впрочем, это было бы негигиенично. С другой стороны, после нескольких огнестрельных ранений испугаться грибка? Смешно! Да и какой тут грибок. Плитка отдраена так, что с нее пить можно.
– Мою маму звали Сара, а твою – Уинифред. Мы жили в Бруклине. Учились в одной школе. А когда моя мама умерла, стали жить вместе. Ты работал в порту, я брал заказы на рисование. Ты пахал как проклятый, но на развлечения тоже время оставалось. Мы часто ходили в кино. Еще ты таскал меня на двойные свидания… абсолютно провальные, если честно. Как-то раз мы поехали на Кони-Айленд. Эх, Бак, какие там были хот-доги! Желтая горчица, целая гора белого лука… Удовольствия море, но о свежести дыхания можно забыть надолго.
Стив поглядывал на Баки, но из вежливости не поднимал взгляда выше колен. Баки мелко переступал на мокрой плитке. Несмотря на горячую воду, забавно поджимал пальцы.
– Кстати, о пальцах. То есть, не кстати, но… прости, я совершенно не знаю, о чем говорить. В голове все путается. Так вот, о пальцах. Помню, мы как-то делали уроки у меня дома. Нормального стола не было, приходилось класть доску на старую ванну. И вот, я сидел, болтал ногами, болтал-болтал, а потом кэээк вмазал большим пальцем прямо по ванне. А она ведь чугунная. Звон пошел по всей квартире, но орал я, наверное, громче…
Мысли исчезли окончательно. В голове сделалось пусто-пусто, как в той самой чугунной ванне из детства. Шум воды разбавлял тишину, но не делал молчание менее гнетущим.
– Бак, – тихо проговорил Стив. – Ты помнишь хоть что-то? Скажи что-нибудь.
Несколько секунд всё оставалось по-прежнему, а потом шум воды резко оборвался. Ступни Баки тихо зашлепали по мокрой плитке. Левую лодыжку обхватывал увесистый черный браслет слежения. Небольшую душевую Баки пересек несколькими широкими, неуклонными, словно наползающий вражеский танк, шагами. Кажется, останавливаться он не собирался. Стив поднялся быстро и плавно, проехался спиной по влажной от пара стене.
– Баки?
Бледное небритое лицо облепили длинные волосы. Глаза походили на голубые стеклянные шарики. Баки обхватил его голову ладонями, взял за уши и придвинулся невозможно близко. Его дыхание пахло перебитым мятой ацетоном.
– Хайль ГИДРа, – выдохнул Баки.
И надел его затылком на тонкий металлический крюк для полотенец.
Мальчику было лет шестнадцать на вид, и он тоже был американским солдатом. У мальчика были заплаканные глаза, и этими заплаканными глазами мальчик восхищенно вытаращился на него.
– Джеймс Барнс? Настоящий? Вы живы?
– Я… – выдавил он, почему-то чувствуя себя неловко. – Я…
Повинуясь невидимому знаку, человек в черной форме накинул мальчику на голову мешок и вытащил из-за пояса пистолет.
Он снова был привязан к стулу, а стул – привинчен к полу. Он не мог двинуть ни рукой, ни ногой. В смысле, правой рукой. Проклятый протез остался совершенно свободен.
Человек в черной форме стал совсем рядом, на расстоянии примерно в полметра.
– Ну что, Агент, – проговорил силуэт. – Не хотите спасти мальчика? Вам даже напрягаться не нужно, просто махните рукой и выбейте пистолет.
– Моя рука, – процедил он, изо всех пытаясь оживить неподатливые мышцы и заставить мертвый металл двигаться. – Моя рука привязана.
– Всего лишь небольшое усилие, – силуэт пропустил его слова мимо ушей. – В качестве поощрения я, пожалуй, даже прикажу освободить этого мальчика. А пока его судьба в ваших… Хм, простите за каламбур. В вашей руке.
– Пожалуйста, – выговорил он. – Я не могу. Пожалуйста.
Выстрел показался слишком тихим: только сейчас он заметил глушитель. Когда он перевел взгляд на мальчика, тот лежал на полу, а по серой ткани мешка расползалась темная клякса.
– Как говорят, наше дело предложить, ваше отказаться, – вздохнул силуэт.
Он запрокинул голову и яростно, без слов, заорал в высокий белый потолок. Чертов протез даже не шевельнулся.
На этот раз в миске на полу лежал нарезанный кусок стейка. Не вполне прожаренное мясо сверкало розовыми краешками на срезе. Он смотрел в миску и ощущал, как к горлу подкатывает тошнота. Они же не могли… Или..?
– Посуду уберут через две минуты, – привычно напомнил силуэт.
Он не притронулся к мясу.
– Кажется, мы вас разбаловали, – заметил силуэт. – Хотите поголодать пару дней? Или… О.
Кажется, чертов ублюдок читал мысли. Иначе как бы догадался о том, что творится у него в голове.
– Если я правильно догадываюсь, о чем вы думаете, – медленно проговорил силуэт, – стоит назначить вам встречу с психиатром. Вы что же, решили, что мы задумали подать этого несчастного мальчика, которого вы не пожелали спасти, вам на ужин?
Он промолчал.
– Я догадываюсь правильно, – утвердительно проговорил силуэт. – А ведь ваша карта сообщала о здоровой психике. Честно скажу, я от вас подобного не ожидал.
Он сам от себя подобного не ожидал. Он понятия не имел, откуда взялись такие мысли. Полный бред. Наверное, в конце концов он все-таки свихнулся.
– Я скажу, чтобы вам принесли картофельный салат, – решил силуэт. – Но имейте в виду, Агент, подобные мысли очень нездоровы. Постарайтесь впредь их не допускать.
– Иначе придется принять меры? – огрызнулся он, хоть и с меньшим запалом, чем хотелось.
– Если состояние вашего здоровья потребует этого, – отозвался силуэт, – разумеется.
Сверху обрушилась пригоршня холодной воды. Стив вскочил и схватился за голову. Короткие волосы слиплись от влаги, а не от крови. Череп был совершенно цел. Мазнув взглядом по стене, никакого крюка Стив не нашел. Еще бы. Кто станет оборудовать душевую такими опасными предметами.
– Не ори, – сердито сказал Баки из-под полотенца. – А то они подумают, что я тебя убиваю, и прибегут на помощь. А я тут без штанов, как дебил.
Широкое полотенце, обернутое вокруг его бедер, испещряли псевдоегипетские узоры. Вторым, маленьким и темным, он вытирал голову.
– Давай тебе из него парик сделаем, – рассеянно предложил Стив. – Если прислонишься к стене, сойдешь за египетскую фреску.
– Роджерс, ты проснулся вообще? – заботливо спросил Баки. – А то давай я тебе еще один холодный душ организую. Воды здесь много.
– Я…
– Заснул. Именно. Сверзился со скамейки башкой об пол. Хорошо, что мозгов нет, а то мог бы и сотрясение заработать. Ты по ночам чем занимаешься? Бегаешь?
Стив машинально потер затылок, который уже почти перестал ныть. Баки, подозрительно поглядывая на дверь, бросил полотенца в угол и поспешно оделся. Его левую лодыжку обхватывал увесистый черный браслет слежения.
– Да так. Думаю.
– И что? Надумал чего полезного? Потому что если нет, лучше не майся дурью, а побеседуй со своим начальством, чтобы разрешили мне мыться одному. Они правда думают, что я смешаю коктейль Молотова из зубной пасты и шампуня? Или просочусь в водосток и отправлюсь в увлекательное путешествие по канализации?
– Я попробую. Прости, если мое присутствие…
– Твое присутствие тут ни при чем, Роджерс. Но сама идея меня угнетает.
– Извини, что так вышло, – еще раз повинился Стив и нарочито шутливо поинтересовался: – Я могу чем-нибудь заслужить твое прощение?
– Хммм, – Баки поскреб лохматый затылок. – Разве что копченым лососем в козьем сыре в том лофте около Ист-Ривер.
– «Виск-энд-Лэдл»? Но туда же очередь на полгода…
Баки вздернул брови и посмотрел очень жалобно. Уголки губ подергивались.
– Хорошо-хорошо, – сдался Стив. – Напрягу Старка.
Непролитые слезы в светло-голубых глазах мигом превратились в озорной блеск. Баки широко улыбнулся и направился к двери.
– Постой, – осенило Стива. – Ты там раньше был, что ли?
– Ага, – отозвался Баки.
– Но как?
– Да вот так. Я же не знал, что туда очереди на полгода. Влез на кухню и налопался всего от пуза. Лосось в сыре особенно удался.
– Придурок, – восхищенно протянул Стив.
– Сопляк, – небрежно отозвался Баки. – Не надо напрягать Старка. Они еще гордиться будут, что символ нации…
– Влез к ним на кухню и стащил килограмм копченого лосося? – с ужасом переспросил Стив. – Ох, Бак, я уж успел отвыкнуть от твоих гениальных идей.
Баки приветливо кивнул охранникам за дверью; самый младший побелел и отшатнулся.
– Ну что я могу тебе сказать, Роджерс. Привыкай заново. Теперь это надолго.
В ярко освещенной комнате его снова привязали к стулу. Человек в черной униформе стал перед ним и прицелился ему в лоб.
– Ну что ж, Агент, – сказал силуэт. – Мне было бы очень жаль заканчивать наше сотрудничество так быстро, но если вы не в состоянии призвать к порядку собственную конечность, нашу дальнейшую работу я считаю бессмысленной.
«Это не моя конечность! – хотелось заорать ему. – Мою руку вы отрезали и прицепили на ее место мертвый холодный и абсолютно бесполезный кусок металла!» Но он был слишком занят тем, что с облегчением думал: «Наконец-то».
Он перевел взгляд с темного дула на палец на спусковом крючке. Обычный палец с небольшой царапиной и коротко обрезанным ногтем. Палец дрогнул и медленно надавил на хвост спускового крючка.
Вот и все.
В момент выстрела он зажмурился.
И понял, что не умер.
Открыл глаза и наткнулся взглядом на глянцевую поверхность, отливающую под лампами яркими переменчивыми бликами.
Собственное металлическое предплечье.
Он опустил руку, та пошла гладко и послушно, словно родная. Сжал-разжал пальцы. Покрутил кистью. И лишь потом понял, что никакого выстрела не было – только сухой щелчок осечки.
– Простите за эту небольшую мистификацию, – пояснил силуэт. – Вы слишком ценное имущество, чтобы вот так просто дырявить вам череп.
Он хотел умереть, но тело приняло решение за него. Ладно… Только где эта треклятая рука была раньше, когда из-за него погиб тот мальчик?!
– Да вы эгоист, Агент, – в тон его мыслям заметил силуэт. – Но это вполне естественно. Своя рубашка ближе к телу, и так далее, правильно?
Внутри приливной волной поднималась темная взвесь – вина, отчаяние, злость. Ничего. Теперь у него есть металлическая рука. Рабочая. Непривязанная. Интересно, хруст сломанного хребта больше похож на приглушенный выстрел или щелчок осечки?
Шею сзади кольнуло.
– Даже не думайте, – мягко проговорил силуэт.
И все лампы разом погасли.
*
Когда он очнулся, на полу стояла миска с густым гороховым супом, в котором плавали гренки. Правая рука была прикручена за спиной. Немного кружилась голова. Очень хотелось есть.
Он привычно лег на живот, губами вытащил из супа ложку и принялся вылавливать кусочки поджаренного хлеба. И только на последнем понял, что ведет себя, как идиот.
Рука ведь работает. Левая, конечно, но какая разница.
– Дошло, – благодушно прокомментировал силуэт в дверях. – Не огорчайтесь, после снотворного всегда голова медленнее соображает.
Не в снотворном было дело. Дело было в том, что он привык. Привык хлебать свою еду у ног этих ублюдков не как собака даже, а как… Он так и не смог придумать подходящего сравнения. Суп расплескался по стене, а миску он смял в металлическом кулаке, будто та была картонной, и бросил к вычищенным ботинкам силуэта.
– Впечатляет, – от благодушия не осталось и следа. – Но я никак не могу одобрить подобное поведение. Придется принять меры.
Он невольно вздрогнул всем телом. Люди в черном целились из дверного проема. Но теперь он понимал, что винтовки наверняка заряжены дротиками со снотворным. Смысла бросаться под выстрелы не было.
–Начнем с того, что умеет каждый пятилетний ребенок, – силуэт кивнул на стену. – Убрать за собой.
Он огляделся: ничего, что можно было бы использовать в качестве тряпки. Едва ли ему принесут ведро и швабру. Разве что собственные штаны остаются. Или матрац порвать? Неудобно, конечно, но потом, наверное, можно сполоснуть, хотя сохнуть будет долго…
– Языком, – спокойно уточнил силуэт и на полный возмущения взгляд пожал плечами. – Что я вам могу сказать, надо было думать раньше. Пожалуй, оставлю вас с этим заданием. Мой вам совет: не тяните. Поверьте, когда суп протухнет, его вкусовые качества сильно пострадают.
– Сука, – безнадежно сказал он вслед.
Силуэт обернулся через плечо и добавил:
– А за это перед едой вам будут фиксировать обе руки. Я вижу, есть с пола вам нравится больше.
Он еще несколько минут колотил в дверь металлическим кулаком, просто чтобы отвести душу, а когда устал, направился к стене. В конце концов, суп, наверное, даже еще остыть не успел.
Копченый лосось был розовым и в меру острым, белый сыр таял на языке. Они сидели в темном, похожем на пещеру зале, освещенном несколькими свечами, и с аппетитом поедали поджаренные кусочки хлеба, намазанные мягким сыром и переложенные тонкими ломтиками рыбы.
– Я уже и забыл, как ты умеешь подбивать меня на всякие противозаконные глупости, – виновато вздохнул Стив.
– По-моему, в этой истории забывать должен я, – возразил Баки. – И хватит бухтеть. Ты же им денег отстегнул столько, что они смогут себе еще три забегаловки купить. А вообще, надо было заставить Старка платить – за то, что не смог выбить нам столик.
– Он смог, – ради порядка поправил Стив.
– Нам двоим, да, смог, а десяти охранникам, очевидно, нет, – Баки облизал пальцы и фыркнул. – Я понимаю владельцев. Тут и двоих шкафов не прокормить… Кстати, будешь десерт? Там кто-то кокосовые маффины заныкал. Они чуть-чуть подсохли, но мы люди не гордые.
– Нет, – вздохнул Стив. – Пока не лезет.
– Вина? – Баки жестом фокусника вытащил из-под стола бутылку с длинным горлышком.
Идти за бокалами было лень. Несколько минут они молчали, глядя на свечные огоньки и передавая друг другу бутылку. Вино дразнило язык и совершенно не пьянило.
– Мы прямо как на романтическом свидании, – сыто вздохнул Баки. – И, как обычно глупые люди поступают на глупых романтических свиданиях, я хочу сделать тебе предложение.
– Чего? – Стив не выронил бутылку только благодаря сверхчеловеческой реакции.
– Я не о том предложении, ты, извращенец, – рассмеялся Баки. – Я просто хотел вот что предложить. Давай убежим.
– А мы не… – Стив выразительно развел руками, обозначая нахождение за пределами базы и отсутствие охраны, – …уже? Вон, старкфон от сообщений разрывается, скоро сам Тони прилетит и пару ударных групп приведет.
– Это несерьезно, – отмахнулся Баки и полез в карман. – Перед тем, как попасть в гостеприимные тиски Старка, я надумал пару вещей, которые хочу успеть сделать.
– Перед чем? – Стив поставил почти пустую бутылку на стол.
– То есть?
– Успеть сделать перед тем, как что?
– Просто сделать, – дернул плечом Баки. – Как писал тот русский со странными глюками, человек смертен внезапно. Нам с тобой, конечно, повезло в этом смысле, но… кто знает, повезет ли в следующий раз.
– О, – только и сказал Стив.
– Ну же, Роджерс, не впадай в депрессию. Лучше попробуй угадать, что у меня в списке.
– Ладно, – Стив стряхнул укол тревоги. – Сейчас скажу. Увидеть море?
– Ты банален, – ухмыльнулся Баки. – И кстати, этот фильм я смотрел еще в ГИДРе.
– Они там тебе кино показывали? – удивился Стив.
– Ну, положим, не совсем мне. Был какой-то очень длинный и муторный тест, не помню на что, но там все сидели и чего-то ждали. А чтобы не скучать, смотрели фильмы на ноутбуке. Поверишь ли, половина персонала ревела навзрыд.
– О, – снова сказал Стив.
Кажется, он многого не знал о ГИДРе.
– А что с ними стало после просмотра«Хатико»… – мечтательно добавил Баки.
Воображение у Стива закоротило и отключилось окончательно.
– Но мы уходим от темы, – встрепенулся Баки. – Угадывай. И подключи фантазию.
– Большой Каньон?
– И это ты называешь фантазией?
– Ладно-ладно, – вскинул руки Стив. – Эмм… слетать в Австралию?
– Мы там были несколько лет назад, – отмахнулся Баки. – С Рамлоу. Я нырял в «Крокодиловой Пещере».
– И что, Рамлоу позволил тебе плавать с крокодилами?
– Вообще-то нет, но он был слишком сильно занят, чтобы мне запретить.
– И чем же? – чувствуя подвох, поинтересовался Стив.
– Отвлекал крокодилов.
Взрыв смеха чуть не загасил свечи. Бутылка все-таки вылетела из рук, и пришло время Баки демонстрировать сверхчеловеческую реакцию.
– По-моему, ты все это выдумываешь, – утирая слезы, проговорил Стив.
– Вот еще, – не согласился Баки. – Я просто пытался искать положительные моменты. Но ты не отвлекайся, угадывай.
– Даже и не знаю. Побывать во всех странах мира?
– По-моему, я был во всех странах, – задумчиво проговорил Баки. – Но командировки это совсем не то. Еще варианты?
– Не знаю, – сдался Стив. – Рассказывай.
– Не-а, – Баки, начавший было вытаскивать ярко-желтый стикер, передумал и сунул его обратно в карман. – Я буду говорить по пунктам. Так интереснее. Ну что, убежим?
– Сначала вернемся и повинимся перед Тони, – Стив поднялся из-за стола. – Посидим спокойно недельку, соберем вещи, усыпим внимание. А потом убежим.
– Вот это мой мальчик, – похвалил Баки. – Старк решит, что мы опять в какой-нибудь ресторан свалили, а когда хватится, мы уже будем на Филиппинах.
– Первый пункт? – догадался Стив.
– Ага. Только надо что-то придумать с рукой и этой штукой, – Баки приподнял широкую штанину, обнажая браслет. – Боюсь, водолазный костюм на нее не налезет.
– Кто вы?
– Три-два-пять....
– Ясно. Что нужно сказать?
– Три..
– Давайте я подскажу. «Поступаю в ваше полное...»
– Иди нахрен.
– Грубо. Хотелось бы напомнить, что мы с вами интеллигентные люди, но, похоже, интеллигентный человек тут один. И вы вынуждаете этого человека принять меры.
*
После того, как рука заработала, его режим сильно изменился. Теперь в камеру он возвращался только для еды и сна, а все остальное время проходило в спортивном зале, на стрельбище, в учебном классе, в медицинском кабинете – бесконечные часы за физическими упражнениями, стрелковой подготовкой и баллистическими таблицами, осмотрами и тестами. Спать и есть полагалось по какому-то загадочному графику, который ему все никак не удавалось понять. Иногда на сон отводилось часа два, иногда чуть ли не сутки. По ощущениям. Нигде не было ни часов, ни календарей, ни даже окон. Он понятия не имел, сколько сейчас времени, какое время года или хотя бы суток. Его не выводили на свежий воздух. Вместо солнечного света полагалась закрытая вертикальная кабина, с потолка и пола которой горели круглые, ослепительно яркие лампы.
Случалось так, что он просыпался, а потом вдруг оказывалось, что снова пора спать.
– Но я только что проснулся, – возражал он.
– Что за глупости, – отвечал силуэт. – Прислушайтесь к себе. Вы ведь хотите спать, правда?
Он прислушивался. Веки опускались, тело охватывала тяжелая истома.
– Не может быть, – бормотал он. – Я… я теряю время.
– У вас опять какие-то нездоровые идеи, – вздыхал силуэт.
Он быстро замолкал. Нездоровые идеи не поощрялись. Озвучивая подобные мысли, можно было легко вынудить их принять меры.
Их. Они. Силуэт.
– Когда вам надоест звать меня болваном и прочими несимпатичными прозвищами, Агент, –проговорил как-то, скупо улыбаясь, силуэт, – можете обращаться ко мне «куратор» или «сэр». А имя мое вам знать ни к чему.
В кафе-баре было немноголюдно: Стив, Баки и десяток охранников, которые держались на приличном расстоянии и изо всех сил маскировались под гражданских, решивших выпить коктейль-другой. Бармен, стратегически забившись в угол у противоположного конца барной стойки, потел, вздрагивал от каждого звука и нервно полировал стаканы.
– У меня есть идея, – сказал Стив, пригубив пиво.
– У меня тоже, – Баки покосился на «свиту» и наклонился поближе. – Я решил проблему с транспортом.
– А я с браслетом. Видишь, как удачно получилось, – обрадовался Стив. – Помнишь Скотта Лэнга?
– О, человек-блоха?
– Муравей, вообще-то, – фыркнул Стив. – Не надо оскорблять тех, кто собирается тебе помочь.
– Я не оскорблял, я перепутал, – с очень честным видом принялся оправдываться Баки. – Пауки, муравьи, мотыльки… Один фиг.
– Ладно, неважно. Я договорился. Он снимет с тебя браслет и вернет его в твою комнату. Выиграет нам немного времени.
– Здорово. И что ты ему за это должен?
– Почему ты сразу решил… – под скептическим взглядом Баки Стив быстро сдался. – Ладно, я пообещал, что побуду Санта-Клаусом на Рождественском балу в школе Кэсси. Сам, между прочим, предложил. Он был готов помочь просто по знакомству. Ты же знаешь, как он…как он…
– По тебе тащится? Знаю, – ухмыльнулся Баки. – Надеюсь, он не будет слишком громко восхищаться твоими бицепсами, а то я ему живо усики пообломаю.
– Не ревнуй, – Стив хлопнул его по металлическому плечу. – Лучше расскажи, что у нас с транспортом.
– Это тоже сюрприз, – оскалился Баки. – Завтра утром берем вещи, встречаемся с этим твоим Скоттом, а потом сразу вылетаем.
– Так мы все же полетим?
– Не порти сюрприз, Роджерс, – прошипел Баки.
Он металлической ладонью поймал лучик из окна и безошибочно послал солнечный зайчик в глаз бармену:
– Приятель, можно повторить?
Тот вздрогнул и выронил стакан. Остальные «посетители» тут же встрепенулись, и атмосфера в кафе-баре стала какая-то наэлектризованная. Баки вздохнул и в который раз закатил глаза.
*
– Интересно, сколько раз нам придется сбегать от охраны, прежде чем они дотумкаются, что миссия невыполнима, и уволятся по собственному желанию? – вслух подумал Баки.
Стив и не подозревал, что обещанный транспорт спрятан именно здесь, в Адирондакском национальном парке, круглый год кишащем отдыхающими. Впрочем, Баки быстро свернул с туристической тропы и уже около часа вел Стива по смешанному лесу. По пути он беспрестанно болтал, перескакивая с темы на тему: от преимуществ последнего купленного шампуня к слабым местам экспериментального легкого бронежилета, от надетых в честь избавления от браслета узких джинсов к вчерашней полосе препятствий и обратно. Учитывая сумки, темп ходьбы и неровную землю, не будь он суперсолдатом, давно бы запыхался. Стив перепрыгнул через корень и с улыбкой покачал головой: в их районе все знали наверняка – Джеймс Бьюкенен Барнс способен вусмерть заболтать даже старую мисс Райтон, безнадежно оглохшую двадцать лет назад.
– Я тебя не утомил? – будто прочитав его мысли, спросил Баки.
– Не-а. Если честно, чем дальше, тем больше я понимаю, что ужасно соскучился, – признался Стив. – Готов слушать двадцать четыре часа в сутки.
– Ловлю на слове, – хмыкнул Баки, перескочил узкий ручеек и резко остановился.
– Мы заблудились? – осведомился Стив.
– Вот еще, – оскорбился Баки. – Мы пришли.
– Что-то я ничего не вижу.
– А пока ничего и нету. Но скоро будет. И если хочешь добраться дотуда одним куском, иди за мной и повторяй все мои движения.
*
Тусклый металлический купол был накрыт маскировочной сеткой, которую Баки принялся стягивать только после того, как приложил ладонь к считывающему устройству около дверей.
– Отключил охранную систему, – пояснил он.
Стив помогал ему, но довольно рассеянно. Его не отпускала одна мысль.
– Скажи-ка, – начал он. – Мы шли на корточках, ползли, прыгали… Это я понимаю. А зачем нужно было скользить боком, тянуть носки и махать руками?
Баки выронил сетку и согнулся от смеха.
– Так. Баки.
– Да ладно, Роджерс. Где я еще увижу Капитана Америку, который выполняет глиссад? Довольно топорно, кстати.
– Это из балета, что ли? – Стив смутно вспомнил, как Наташа упоминала нечто подобное. – Когда ты уже научился балет танцевать?
– Да уж не в Бруклине, – фыркнул Баки, снова берясь за сетку. – Парни в доках меня бы не поняли.
– В ГИДРе? – недоверчиво переспросил Стив. – Но зачем… – он осекся и нахмурился.
– Эй-эй, – замотал головой Баки. – Не туда думаешь. Если ты сейчас воображаешь, что какие-то извращенцы напяливали на меня балетную пачку с пуантами и наслаждались зрелищем, то все было не так. Просто кое-какие элементы входили в гимнастическую подготовку, так что балетных выступлений я пересмотрел порядком, вот всякие прыжки и шаги и запомнились.
Он нажал что-то еще, и невидимая до этого дверь отъехала в сторону. Внутри оказался ангар, посреди которого стоял небольшой хищный на вид джет.
– А вот и наш транспорт, – Баки похлопал его по темному боку, словно лошадь. – Тазик, знакомься, это Стив Роджерс. Стив Роджерс, знакомься, это Тазик.
– «Тазик»? – переспросил Стив. – ТЗК? Как расшифровывается?
– Не обижай его, – Баки суетился вокруг, что-то проверял. – Какое еще ТЗК? Топливозаправочный комплекс? Сам ты комплекс. А он Тазик.
– Тазик, – недоверчиво повторил Стив. – В смысле, такая круглая лоханка?
– Угу, – Баки исчез внутри.
– А почему вы назвали джет Тазиком? Надеюсь, не в соответствии с летно-техническими характеристиками? Или на нем всех укачивает?
– Все у него с характеристиками нормально, – минут через пять Баки снова спрыгнул на пол, вытирая руки небольшим полотенцем. – Пассажировместимость шесть человек, крейсерская скорость три тысячи километров в час, заметность понижена практически до нуля, вертикальные взлет и посадка. И топлива на наш век хватит. А если тебя на нем укачает, то сам виноват.
– Как самолет назовешь, так он и полетит, – перефразировал Стив поговорку, помогая загрузить в салон багаж. – Ты когда-нибудь видел, как летают тазики?
– Если хорошо пнуть, и тазик полетит, – пообещал Баки и занял место в кресле пилота.
Купол над ними раскрылся, и джет с ревом взмыл в по-утреннему бледное небо.
– Видите эти блоки? Ваша задача сложить их в пирамиду. Все. Если пирамида обвалится, придется начать сначала.
Разбросанные в углу огромного пустого спортзала бетонные блоки были разного размера, так что взгромоздить их друг на друга, было, в принципе, несложно, хотя физически достаточно утомительно. Когда он закончил, то был весь в поту, правая рука подрагивала от напряжения.
– Отлично, – силуэт одобрительно кивнул, а потом подал знак десятку солдат в черной форме.
Через три минуты блоки снова усыпали холодный дощатый пол.
– Развалилась, – покачал головой силуэт. – Какая досада. Придется вам начать сначала, Агент.
– Иди к черту, – сказал он, раздувая ноздри. – Я эту долбаную пирамиду построил, а что твои прихвостни ее развалили, так теперь пусть сами обратно и складывают.
Сказал и сразу же напрягся, понимая, что непременно будут последствия. Но последствий не было. Ему даже не связали руки за едой, как часто поступали, если он вел себя как-то не так.
Тонкие полоски маринованной селедки были вкусными, а главное, их положили много: если на качество еды он пожаловаться не мог, то количеством его обычно не баловали.
Масштабы катастрофы он осознал только тогда, когда, решив запить неожиданно сытный обед (ужин? завтрак?), увидел, что жестяной таз, который в его отсутствие постоянно пополняли свежей водой, пуст.
Явно не просто так. Они никогда ничего не делали просто так.
Больше из камеры его не выводили. В принесенной еде непременно оказывались то острые приправы, то слишком много соли – и скоро есть он перестал: язык распух во рту, словно ком ваты, в сухое горло будто муравейник запихнули, ныла голова, а сердце колотилось, как бешеное. Он лежал на полу, уткнувшись пылающим лбом в прохладную стену, и сосал пальцы металлической руки. Слюна почти не выделялась, но они хотя бы были холодными.
Он уже подумывал о том, чтобы пить собственную мочу, пока она еще есть, когда дверь открылась и вместо охранника с миской на пороге появился силуэт.
– Не мусольте пальцы, Агент, что вы как ребенок.
Слов он не услышал. Взгляд приклеился к запотевшему стеклянному кувшину в руке силуэта.
– Да, это вам, – подтвердил силуэт. – Но прежде скажите-ка мне, что вы вынесли из этого инцидента?
– Я… – в горле скреблись тысячи кошек. – Я…
Он зашелся сухим кашлем и вдруг испугался, что не сможет ничего сказать и воды ему не дадут. Что силуэт просто перевернет кувшин и выльет ее. Только бы здесь, а не в коридоре. Пожалуйста. Тогда можно будет слизать лужицы.
– Ладно, вижу, что с разговорами придется обождать. Давайте сделаем так: я скажу за вас, а вы обозначите свое согласие, хорошо?
Он кивнул.
– Я искренне надеюсь, что вы вынесли из инцидента следующее, – ровный голос силуэта стал жестче. – Приказы выполняются безоговорочно. Если вам скажут выстроить эту пирамиду во второй раз, вы строите. В десятый – тоже строите. В двадцать пятый – аналогично. Это ясно?
Он кивнул, не отрывая взгляда от туманно-белой стенки кувшина, на котором капля оставила темную дорожку.
– Если вам нужно уточнить параметры задания, уточняйте. Если у вас появляются идеи по поводу оптимизации способов выполнения задания, высказывайте их, вас выслушают и обдумают ваше предложение. Но ставить под сомнение необходимость исполнения приказа не смейте. Это ясно?
Он кивнул. Сама позиция была не нова. Он же воевал. Он умел выполнять приказы.
– Что ж, – чуть мягче хмыкнул силуэт. – Вижу, вам не терпится приступить ко второй части нашей встречи.
Силуэт опустился на колено, но не поставил кувшин на пол, а смочил пальцы в воде и протянул руку.
И он вдруг вспомнил заваленную снегом деревушку и тощих полудиких собак, злобных и трусливых, словно шакалы. Один пес бегал вокруг полевой кухни, визжал от голода, но стоило замахнуться в его сторону куском хлеба, шарахался прочь, словно от брошенного камня. Тогда он, не слушая красочных историй про бешенство и болезненные уколы в диком количестве, отошел на несколько шагов в сторону, присел и протянул на развернутой ладони кость. Пес, прижав уши, раболепно извиваясь, полз к нему на брюхе, глухо рокотал горлом и смотрел зверем.
Он… забыл, что было дальше.
Прозрачные капли собирались на кончиках длинных, затянутых в черную кожу пальцев и готовились сорваться вниз. Он не понимал, почему эти пальцы и капли оказались настолько близко, ведь силуэт не двигался с места.
– Вы смотрите на меня так, будто сожрать задумали, – заметил силуэт. – Не надо, Агент. А то я рассержусь.
Он поспешно опустил взгляд и осторожно поймал капли на язык, едва задев кожу. Силуэт снова хмыкнул, поднялся и отряхнул идеально выглаженную брючину. Кувшин остался на полу.
– Когда утолите жажду, ожидаю вас в зале, – силуэт остановился на пороге. – Вы же понимаете, пирамида сама себя не построит.
Он смотрел на кувшин, на капли конденсата, на крохотные редкие пузырьки.
Силуэт многозначительно молчал.
– Да, – встрепенувшись, хрипло выдавил он.
Силуэт все еще молчал.
– Так точно… сэр.
Дверь закрылась. Помня о том первом неудачном опыте с картофельным пюре, он пил медленно и осторожно.
Его никто не торопил.
Продолжение в комментариях