Раз пошла такая пьянка - берусь за старое...По просьбам трудящихся, и набросок, и текст.
Набросок поймут внимательные и уже смотревшие, так что его даю без ката.
ANYONE’S GHOSTАвтор: Док.
Фэндом: комиксы/экранизации Marvel.
Персонажи: Тони Старк, агент Коулсон, декорации.
Категория: дженовый PWP с элементами ангста.
Рейтинг и предупреждения: G.
Дисклаймер: Я не я и Марвел не моя, как водится.
Синопсис: ОСТОРОЖНО, СПОЙЛЕРЫ! СПОЙЛЕРЫ КО ВСЕМУ!! СПОЙЛЕРЫ ДАЖЕ К ЖЕЛЕЗНЫМ ЧЕЛОВЕКАМ 1-2, ЧЕГО УЖ ТАМ!!! А вообще, см. выше: это
дженовый PWP, ему синопсис не нужен. В
оригинальном посте сердобольная
sKarEd дала жизнеутверждающую коду, но я по-прежнему считаю, что ангст тут выкручен на минимум.
«Плейлист агента К.» прилагаю; в честь третьего трека, собссна, и название текста.Эстетам от звука ещё вот эту версию рекомендую. Вещь.Когда Тони Старк встречает агента Коулсона в первый раз, он его едва замечает.
Когда Тони Старк встречает агента Коулсона в первый раз, он его едва замечает.
Разумеется, у Старка посттравматический стресс, бокал мартини в руках и ослепительная Пеппер Поттс в платье с открытой спиной на линии обзора. У агента Коулсона даже пиджак не подогнан по фигуре. Такого легко не заметить. Бюрократический призрак, тень государственной машины, не больше.
Другое дело, что, днями позже, когда Коулсон и его «мальчики», как без всякой задней мысли зовёт взвод спецназа изумительная Пеппер, вытаскивают Старка из руин развороченной взрывом базы Стейна, Старку всё-таки приходится обратить внимание на агента. Пиджак на нём сидит не настолько отвратно — почему-то это первое, что бросается Тони в глаза. В ответ на что незаметный агент спокойно смотрит на Старка и явно читает его мысль, потому что без всякой прелюдии говорит:
— Бывает, мистер Старк. Можете поверить на слово, что некоторые вещи невозможно отстирать даже с самой хорошей ткани.
«Некоторые вещи», подумать только, хмыкает Тони. Ему хочется спросить, что это за «некоторые вещи», но он наконец замечает, что агент бережёт правую руку.
— Вас серьёзно выдернули с задания, чтобы со мной поговорить? — скалится Старк, шипя, пока кто-то из медицинского персонала обрабатывает ссадину на его лице.
— Я бы не сказал, что «выдернули», — помолчав, резюмирует Коулсон.
Сослали, думает Старк. Отмыли от крови, заштопали, переодели в чистое и сослали говорить с плейбоем. Ну-ну. Если начальство Коулсона рассчитывало на то, что агент поправит здоровье, общаясь со Старком, то они здорово просчитались.
— Берегите себя, мистер Старк, — явно поняв всё, о чём подумал Тони, говорит Коулсон. — Нам с вами ещё пресс-конференцию давать.
И пусть это звучит мертвецки серьёзно, Тони не покидает ощущение, что Коулсон только что пошутил. В каком-то своём, непонятном простым смертным регистре.
Так оно и идёт дальше. Тони не уверен ни в чём. Он не уверен в том, что он так уж бесит Коулсона. Он не уверен, шутит ли агент, когда обещает садануть его шокером для острастки. Он не уверен, что Коулсон не понимает, в чём помогает, когда Тони собирает ускоритель частиц. Он, в сущности, даже не уверен, что хочет знать, за каким чёртом его уже привычную супер-няню, как он за глаза зовёт агента, несёт в Нью-Мексико.
— Берегите себя, мистер Старк, — с прежним, спокойным и собранным выражением лица говорит Коулсон свою дежурную фразу, пожимая ему руку. — Вы нам нужны.
— Больше, чем вы думаете, — хмыкает Тони.
— Не настолько, — не меняя ни тона, ни лица, говорит Коулсон, выходя из мастерской, и у Тони снова ощущение, что его уделали на его же собственном поле.
Он не уверен в том, что по этому поводу чувствует.
В сущности, уверенность так никогда и не приходит. Фил «Агент» Коулсон, спустя месяцы общения, сносно взламывает коды на всех дверях, установленных Старком — Тони считает это частью своего рода игры. Коулсон умудряется спеться с Пеппер, с Джарвисом, даже, чтоб его, с роботизированным несчастьем по кличке «Дубина», который без всяких программных подсказок носит агенту кофе в тех пропорциях, в которых лично Старк его никогда в жизни не пил.
Старк не просит этой информации, но он почему-то знает о Коулсоне какие-то детали, которые мог бы знать о близком друге. Он знает, что Пеппер часто говорит с агентом по телефону. Он знает, что агент ходит на камерные концерты и пишет письма кому-то в Ирландии. Он в курсе, что агент периодически спит в машине, пока кто-то другой гонит служебный автомобиль с одного задания на другое. Он замечает в базе Джарвиса своеобразные подборки музыки — классика, джаз, кантри, электроника в необычной смеси, явно составленной в соответствии с чьим-то определённым и очень специфическим вкусом. Старку больше по душе старый добрый рок, но в какой-то момент он просит свой искин «врубить чего-нибудь агентского».
Джарвис с минуту молчит. У человека это было бы смущением, у искусственного интеллекта — задержка на обработку не вписанного в программу запроса. А потом Джарвис «врубает».
Минут через пятнадцать, на каком-то длинном треке без слов, но с фортепиано и несколькими партиями достаточно авангардно звучащей виолончели, Старк осознает, что сидит и просто смотрит в пространство. Под это можно работать, думает он. И почти смущается, когда видит, что выражение лица Коулсона чуть меняется, когда агент заходит в мастерскую где-то на второй трети подобранного Джарвисом плейлиста.
Как будто застукали за подглядыванием.
— Вам правда нравится? — вместо приветствия с сомнением уточняет Коулсон.
Из динамиков льётся мелодичный, явно синтетически исковерканный женский вокал, причудливо смешанный с глухими ударными и искажёнными электроникой струнными. В этой музыке можно плыть, дрейфовать, предоставив собственным мыслям благословение полного штиля. Тони моргает, переводя взгляд с собственного чертежа на Коулсона.
— Я ещё не понял, — говорит Старк чистую правду.
Безотносительно того, о чём он эту правду говорит.
У него ощущение, что он отключился и не приходит в сознание, когда Ник Фьюри через интерком говорит фразу, никак не стыкующуюся со здравым смыслом:
— Агент Коулсон мёртв.
Чёрт возьми, на палубе этой летающей крепости уйма трупов, но Старка заставляет застыть на месте только один — тот, которого Тони так и не увидит. Фьюри присваивает делу гриф секретности, и проще совершить ритуальное самоубийство, чем его обойти: кажется, в «Щите» программисты всё-таки не за красивые глаза работают. Тони слышит новость, Тони общается с подтверждающими это медиками, Тони, чёрт бы его подрал, приходит в разрушенный выстрелом какого-то адского пробника отсек, на стене которого остаются разводы крови.
Он всё равно не верит. Потому что есть вещи, которые противоречат природе.
«Агент Коулсон мёртв» в понимании Старка — вещь противоестественная.
Уже потом, вскрыв все возможные архивы, взломав все коды, до которых смог дотянуться, Старк сидит на неразобранной кровати в одной из квартир в уцелевшей части Нью-Йорка. В этом месте почти нет личных вещей. Три почти идентичных костюма в шкафу, шесть или семь разных рубашек, с полдюжины галстуков. Одна рубашка, со следами чего-то неприятно-синего — в корзине для грязного белья. Намертво запароленный ноутбук, данные на котором грозят самоуничтожиться от малейшего чиха. Разобранное по винтикам похожее на штык устройство, в котором нет ничего земного — посреди стола, рядом с какой-то газетой и чашкой с осадком кофе.
И тонкий, но уже заметный слой пыли.
Тони ходит по квартире тихо, словно боится кого-то спугнуть. Вскрывает бар — слава Богу, к нему паролей не требуется. Молча смотрит на две винных бутылки, набор из шести бокалов и, чёрт возьми, пачку сигарет. Мысль о том, что Коулсон вообще может курить, его никогда не посещала.
Впрочем, до последнего времени он был не в курсе и про альтистку, и про Капитана Америку, и про то, что кое-кто способен стрелять по богам из непроверенных конструкций. От последней мысли Тони слабо улыбается. Оказывается, у них больше общего, чем он думал.
Было больше общего.
Он не слишком раздумывает о том, что делает. Он снимает с крайней вешалки пиджак — от того слабо пахнет каким-то неожиданно сладким, как запах кофе на специях, одеколоном. Он без лишних церемоний вынимает блюдце из-под грязной чашки. Он находит зажигалку — в тумбочке, рядом с почему-то вызывающим улыбку молескином, исписанным каким-то числовым шифром. Будь Тони проклят, если он может подобрать ключ к этому шифру. Будь Тони трижды проклят, если он рано или поздно его не подберёт.
Он сидит на неразобранной кровати, накинув поверх футболки пиджак — атласная подкладка кажется холодной в контрасте с его температурой тела. Он курит, аккуратно стряхивая пепел в блюдце; сигареты у Коулсона чертовски крепкие, как у человека, который курит очень редко, но с полным погружением в процесс.
И он ждёт.
Он не знает, чего он ждёт. Но он знает, что, если попытается об этом задуматься, у него перегорит реактор. Для человека, у которого, согласно данным наблюдения, нет сердца, это достаточно сильный пороговый показатель.
[FIN]