Третьим буду)
Дрочка ради дрочки, порно ради порно
Исполнение №3, 1863 слова

- Сильнее, - говорит Баки. - Нужно сильнее, Стив.

Он почти шепчет, но его голос рикошетом отлетает от стен крошечной комнаты. Стив слышит его даже сквозь собственное шумное дыхание и глухой отзвук сердцебиения в ушах. Вздрагивает, неудачно дергается вбок и царапает себя ногтями изнутри. Морщится от боли, ахает непривычно высоким, незнакомым голосом и неуклюже поворачивает голову таким резким и рваным движением, что шею сводит.

Баки стоит в дверях, прислонившись к косяку, и смотрит на него. Светлые глаза блестят, а губы изогнуты так, словно он увидел что-то забавное. Он вообще частенько так смотрит на Стива, и так же часто иррационально его этим злит.

Не сегодня.

- Бак… - начинает было Стив, замолкает - сказать ему нечего, - и старательно прячет глаза. Кое-как натягивает на себя одеяло, почти шипит, когда шерсть проезжается по тяжело пульсирующей влажной головке. И не знает, что делать дальше. Прятаться смысла нет. Орать - тоже.

- Сильнее, - повторяет Баки, медленно, растягивая гласные. Абсолютно спокойно и ровно. - Двигай пальцами резче, ты достаточно растянул, я же вижу. Больно себе не сделаешь, не бойся.

Стив ждет, что за этим последует что-то злое, на грани отвращения - давай, педик, дотрахивай себя, совсем уже стыд потерял, на моей кровати такое устроил, видела бы тебя мать, - но Баки молчит. Только смотрит, пристально, словно изучая - или запоминая, - и раздражения в его молчании нет.

И это почему-то цепляет сильнее, чем крик или смущение, - господи, даже Баки ведь должен чего-то стесняться, ведь так?.. Внутри вздрагивает что-то тяжелое, мутное, но осознать до конца ощущение не получается. Ничего не получается. Даже прочувствовать до конца то, что случилось. Мир рухнул или все-таки нет? Отделаются они неловким молчанием, забудут обо всем, сведут к шутке?

Стив представляет вдруг, как Баки подкалывает его на эту тему - подходит, хватает за плечи, ржет и называет уже не сопляком, а дрочилой, надавливает на это слово, делает такой акцент, что становится неуютно… И блядь, щеки краснеют практически мгновенно, лицо затапливает жаром, да и член - тоже. Стив чувствует, как он дергается под одеялом и сжимает зубы, стараясь не толкнуться бедрами - обхватить себя ладонью хочется так сильно, что в ушах звенит.

- Выйди, - сухо просит он Баки и слышит, как резко и грубовато-низко звучит его собственный голос. Отворачивается и принимается разглядывать выцветшие полосатые обои так пристально, что самому становится до нелепости смешно.

Истерика пополам с шоком плещется внутри, разъедая ребра, Стиву кажется, что еще немного - секунда, максимум две - и его накроет. Легкие хрипят от перегрузки, когда он пытается сделать вдох и давится воздухом. Умом Стив понимает, что Баки не знает, о ком о думал минуту назад, бессильно поскуливая и заталкивая залитые маслом пальцы в себя. Ничего Баки не может понимать. А он, Стив, потом придумает, потом объяснит, почему ему было так тяжело не сорваться на крик, дроча себе не как все нормальные люди, не как сам Баки - сколько раз Стив за ним поглядывал? - а вот так…

Легче не становится. Да и возбуждение не спадает, тело мелко дрожит от адреналина и дурацкой, пьяной смелости. А иррациональное, ненормальное желание - может, пусть хоть так, наконец-то уже, сколько можно… - практически заставляет Стива повернуться. Он ерзает на кровати, медленно пытается вынуть пальцы и дергается, когда горячая боль от растянутых мышц словно волной льется прямиком в член. Прикусывает пересохшие губы, чтобы не издать ни звука, но скрыть удовольствие не получается. Даже от самого себя.

- Эй, - просит Баки. - не останавливайся. Тебе ведь нравится. Ты ведь хочешь… Бога ради, Стив, я видел твоё лицо!

Он подходит близко-близко, наклоняется. Прижимается губами к виску. Баки и раньше так делал, эмоциональный и порывистый, абсолютно не признающий его, Стива, зону комфорта. Стив привык и внимания не обращал, но никогда раньше прикосновение теплых сухих губ к коже не вызывало у него такой волны возбуждения. Он хрипит, пытаясь набрать в грудь воздуха, бессильно дергается и замирает, пытаясь слушать.

- Я видел тебя больным, - шепчет Баки настойчиво, почти зло. - Видел, как тебя избивали до полусмерти. Видел, блядь, как у тебя не хватало сил даже встать. Я знаю о тебе все. А ты - все обо мне. Что изменится, если я увижу, как ты кончаешь?

Он сглатывает, моргает и говорит уже совсем другим, почти нежным голосом:

- Я прекрасно знаю, как тебе бывает плохо. Теперь покажи мне, какой ты, когда тебе хорошо. Продолжай. Делай то, что делал, только… Сильнее. Не жалей себя. Членом будет еще жестче. Но тебе понравится, Стив. Тебе уже нравится, а ты ведь только начал.

Стив не спорит. В пустой горячей голове вдруг вспыхивает осознание - Баки не просто так советует ему, как правильно себя трахать. Баки тоже делал это - откуда иначе он узнал, как нужно? Тоже растягивал себя, судя по уверенности в голосе - не раз и не два, мучительно хрипел и выгибался на узкой неудобной кровати, упираясь пятками в скрипучий матрас изо всех сил, пытаясь через неуютную тянущую боль уловить то самое невозможное, до головокружения острое ощущение, которое хочется усилить любым возможным способом. Нужно. Именно сейчас - необходимо.

Стив представляет себе такого Баки - выломанного, дрожащего, растерянного - слишком ярко, слишком четко, и рот наполняется слюной сам собой. Стон выходит скомканным, оборванным, каким-то мяукающим, но Баки эхом выдыхает в ответ, и Стив наконец-то слушается, потому что вот так - понимая, что Баки в курсе, что Баки знает, как сейчас ему стыдно и хорошо, - становится намного проще.

Он пробует толкнуться пальцами сильнее, пульс подскакивает мгновенно, частит так, что на секунду становится не по себе. Виски от напряжения сдавливает, Стив толкается снова, а потом еще и еще, уже не останавливаясь, пытаясь уловить выражение лица Баки. Ждет одобрения - и, поняв это, шипит в голос, отворачивается, но от осознания по спине все равно бегут мурашки. Тело снова разогревается, подстраивается под неловкий ритм. Стив и сам не замечает, как начинает двигать бедрами, пока от очередного рывка член с силой не ударяется о живот. Ощущение настолько яркое, что ошеломляет остротой - Стив чувствует, как глазами сами собой закатываются и запрокидывает голову в каком-то инстинктивном, неосознанном порыве.

Баки до него не дотрагивается. Только гладит по волосам и бережно убирает челку с мокрого лба, аккуратно заправляя ее за ухо. Теплые подушечки пальцев едва ощутимо скользят по коже, но Стив напряжен так сильно, что даже от смазанного прикосновения дергается и скулит.

- Баки, - зовет он. Тот качает головой, вздыхает и гладит тыльной стороной ладони его щеку, опускается к губам, нажимает большим пальцем на нижнюю. Неожиданно сильно и чувствительно, и Стив снова вздрагивает, тянется за рукой, пытаясь поцеловать. На костяшках у Баки едва поджившие ссадины - опять помогал ему закончить очередную бессмысленную драку. Стиву до одури хочется вылизать царапины, зацеловать эти руки, на которых из-за него навечно останутся десятки шрамов.

- Раздвинь пальцы, - говорит Баки. - Давай, Стив. Они у тебя слишком тонкие, трех не хватит. Раздвинь их так широко, как только сможешь, нужно лучше растянуть мышцы.

Стив слушается почти мгновенно, двигается уже на рефлексах - в голове все плывет, зрение расфокусировалось окончательно. Он вынимает из себя пальцы и заталкивает их назад одним движением, резко и глубоко, сразу до костяшек, а потом, не останавливаясь, раздвигает в стороны. Мышцы отзываются волной жжения, которая поднимается до живота и медленно, ритмично пульсируя, ослабевает. Член ощутимо ноет, Стив тихонько хнычет, чувствуя, как по раскаленной, чувствительной до боли коже стекает капля смазки.

- Не спеши, - Баки опускает ладонь на его бедро, крепко сжимает, привлекая внимание, сдвигает руку ниже и накрывает ей запястье Стива. Мягко поглаживает кожу, заставляя его расслабить дрожащие внутри тела пальцы, и подталкивает руку, аккуратно, но настойчиво, вынуждая открыться еще сильнее. - Двигайся, - напоминает он. - Продолжай, не останавливайся, иначе мышцы снова начнут сокращаться.

Голос у Баки совсем сел, перестал быть мягким. Он глотает окончания, его дыхание сбивается и частит. Ресницы заметно дрожат, словно в такт учащенному сердцебиению, а пальцы стали еще горячее. Чувствовать его тепло - невыносимо. Недостаточно. Не хватает.

Стиву хочется продолжать. Стиву хочется, чтобы Баки убрал его руку и заменил своей. С ладонью Баки у него между ног, мягко массирующей запястье руки, до упора погруженной в тело, соображать становится еще тяжелее, но он хрипло стонет и пробует снова. Мокрые от масла пальцы скользят по влажным стенкам, Стив пытается протолкнуть их глубже, насаживается так сильно, как только может, но дырка уже растянута, трение стало ощущаться слабее, и Стиву так мало, что он только всхлипывает и жмурится. Он чувствует внутри такую пустоту, что терпеть ее сложнее, чем боль. Член уже совсем мокрый и потемневший, от движений руки по влажной головке скользят волны прохладного воздуха, и возбуждением прошибает так, что зубы сводит.

- По кругу, - подсказывает Баки.

Он расстегивает воротничок рубашки - Стив едва улавливает жест, не находя в себе сил оторвать взгляд от его лица. Баки как будто действительно не хватает воздуха - он с нажимом проводит ладонью по солнечному сплетению и стискивает челюсти, отчего на секунду его лицо кажется почти наигранно обиженным - так скорбно поднимаются уголки вечно припухших губ.

Он опускается между разведенных ног Стива, оглаживает дрожащие от напряжения колени, коротко целует каждое и принимается размашисто вылизывать бедра. Стив весь выгибается, так сильно, что мышцы сводит и тянет. По телу проходит жгучая волна жара - словно кипятком облили. Словно температура поднялась. Словно он снова заболел, и это от лихорадки его колотит, а не от того, что язык Баки влажно щекочет покрывшуюся мурашками кожу. Стив приподнимается, тянется и хватается дрожащими пальцами свободной руки за темные - в тусклом свете они кажутся почти черными - волосы, слишком длинные на макушке. Гладкие и влажные, они выскальзывают из захвата, Стив рычит, хватается сильнее, одновременно заталкивая в себя пальцы. Стонет так, что сдирает горло, но едва замечает, как больно стало глотать, потому что Баки издает ноющий, жалобный звук, подставляется под ладонь и лижет еще старательнее, словно получив приказ. Закидывает ноги Стива себе на плечи, опускается ниже и целует тыльную сторону его ладони, что-то неразборчиво шепча. Мажет мокрыми губами, едва попадает - Стив не перестает себя трахать, двигает рукой быстро и рвано; кисть сводит от напряжения, но остановиться у него уже не получается. Он не слышит, что Баки говорит, но горячее дыхание обжигает влажные от пота и смазки яйца, и Стив снова вскрикивает, сбиваясь с едва выстроенного ритма.

- Пожалуйста, - просит он, снова дергая Баки за волосы. Тот шипит что-то, но не останавливается. И ничего не делает. Только сжимает свой член, не расстегивая брюки, с нажимом проводит ладонью по ремню, который наверняка сдавливает напряженную головку до боли, и вздрагивает всем телом, царапая зубами покрасневшее от поцелуев бедро Стива.

Стив слепо толкается вперед, задевает член предплечьем, размазывая смазку по коже, и стонет так, что не выдерживают оба. Баки замирает, тихо, пораженно ахает и слепо тянется вперед, гладит подушечками пальцев член Стива, придвигается ближе, но в рот взять так и не успевает. Стива выламывает от одного движения - перегретый и доведенный до предела возбуждением и адреналином, он даже не кричит. Захлебывается воздухом и молча кончает, чувствуя, как судорожно дергается член, как больно и сладко пульсирует головка, и как горячий язык Баки скользит по его животу, слизывая сперму. Стиву хочется стонать, но он не может, только всхлипывает беззвучно. Зато Баки едва держится, совсем тяжело дышит, на каждом вдохе из его горла вырывается сдавленный скулеж. Кажется, что еще секунда, и он сорвется на вой. Его колотит так, что Стив чувствует это всем телом, чувствует, как дрожат руки, лихорадочно гладящие его бедра, как вибрируют губы на головке его члена.

- Стив, - теперь голос у Баки совсем срывается, он едва выговаривает слова. - Стиви, я почти, мне…

У него на лице застыла причудливая смесь возбуждения и беспомощности. Стиву хочется его поцеловать. Стиву хочется дотронуться до его члена, сжать подушечками пальцев головку так, чтобы Баки снова издал тот незнакомый, жалобный звук, которого он раньше никогда не слышал.

Вот только...

- Нет, - Стив и сам еще не отдышался, но к нехватке воздуха ему не привыкать. - Нет, Баки. Теперь твоя очередь.