11.03.2016 в 14:43
Пишет Niellune:После ответа Эванса я не могла не
For everyone: which one of the cast would you want to be stuck in an elevator with?
As the character, I’d say Tony Stark because he probably gives us the best chance of getting out.
As a person, Downey! He wouldn’t stop laughing at the situation.
-Chris Evans
[х]
Лучше, чем ксанакс.
Крис Эванс/Роберт Дауни мл.
R, драббл и рукоблудство в замкнутом пространстве, 550 слов.
читать дальше— Нет, серьёзно? — Крис разом давит все кнопки, но лифт не двигается. Не работает даже аварийный свет. И, наверное, камера.
Коснувшись плечом его плеча, Роберт подносит телефон к панели, подсвечивая себе, отодвигает пальцы Криса и давит на кнопку экстренной связи. Ответа с той стороны он не получает — в динамике слышно лишь шипение.
— Судный день настал, — хмыкает Роберт и светит телефоном в лицо Крису.
— Блядь, убери, — Крис отводит его руку — голубоватое свечение теперь направлено в пол. Из-за него коробка один на полтора кажется ещё меньше. Крис нервно сглатывает и приглаживает волосы, чувствуя испарину на висках. Блядь.
— Не дёргайся. Если там не апокалипсис, нас достанут быстро.
— Сейчас спляшу от счастья, — Крис напоследок бьёт ладонью по кнопкам и облокачивается на стену. Экран мобильного Роберта гаснет, оставляя их в полной темноте.
— Ко всем прочим проблемам у тебя ещё и клаустрофобия? — задумчиво тянет Роберт. Крис хмыкает и опять нервно поправляет волосы. Ему жарко, кофта липнет к телу, и очень душно.
— Всё нормально.
— Я вижу.
— Здесь темно и ты нихрена не видишь.
Роберт не отвечает. Крис не видит его в темноте — глаза всё никак не привыкнут, и вздрагивает, когда пальцы сжимают его затылок.
— Забыл, как дышать?
Крис кривит губы — Роберт смахивает ухмылку смазанным поцелуем, ведёт ладонью от шеи по груди, вниз, к животу.
— Дыши. Вместе со мной.
Их окружает темнота, а шёпот Роберта отражается от зеркальных стен. Крис стискивает зубы, тяжело сглатывает и пытается глубоко вдохнуть.
Не получается. Крис ненавидит приступы паники.
В переносице сдавливает, к горлу подступает тошнота. В ушах гудит, будто он в самолёте, который стремительно набирает высоту, преодолевая километры.
Звон металлической пряжки ремня пробивается сквозь густую тишину в голове. Крис дёргается, но сильная жилистая ладонь сжимает его запястье. Подушечка большого пальца вдавливается в пульс.
— Со мной, Крис. Вдох и выдох, чувствуй. Я дам тебе ритм.
Роберт снова почти целует его — обдаёт дыханием плотно сжатые губы. Крис со свистом втягивает воздух; и замирает. Потому что Роберт задаёт идеальный темп, просунув ладонь под резинку брифов.
А у Криса встаёт. Он не фанат дрочки. Ему уже давно не пятнадцать, когда хватало пары десятков неумелых подёргиваний, когда те оргазмы казались чем-то неповторимым, но Роберт знает, что делает — бельё мокреет быстро. Воздух кажется холодным, когда Роберт тянет резинку вниз, тут же сжимая член у основания.
— Так хорошо?
Он спрашивает в шею Криса, сжимает широкое плечо, коленом упирается между разведённых бёдер. И ритмично надрачивает, гоняя кожу от головки к яйцам.
— Ты круче, чем ксанакс, — выдыхает Крис в потолок. Его губы расползаются в кривой ухмылке, плечи дрожат. От удовольствия выкручивает руки — изломанные пальцы хватают воздух. У Роберта сухая ладонь; он сплёвывает, втирает слюну в плотную кожу. Становится ещё лучше, хотя Крису и до этого было неплохо — и не важно, дело в члене Криса или в прошлом опыте Роберта, дрочит он шикарно. Лучше этой ладони может быть только рот, в который Крис загнанно дышит, сгребая непослушными пальцами Роберта за задницу. Или задница, да, в которую Эванс может спустить, если...
— Блядь.
— Ох, дорогой, — тихо смеётся Роберт, вдавливая ладонью подрагивающий член в живот Криса, подушечками наглаживает яйца. Вся его ладонь в сперме. — Я круче многих вещей в твоей жизни.
Крис даже не думает спорить.
Он всё ещё заперт в тесной коробке на высоте несколько десятков метров, но дышит свободнее. Роберт не прекращает наглаживать его, не даёт отвлекаться на панику.
И это правда круче, чем ксанакс. Круче, чем стаф.
Кажется, ему действительно становится намного лучше.
URL записиFor everyone: which one of the cast would you want to be stuck in an elevator with?
As the character, I’d say Tony Stark because he probably gives us the best chance of getting out.
As a person, Downey! He wouldn’t stop laughing at the situation.
-Chris Evans
[х]
Лучше, чем ксанакс.
Крис Эванс/Роберт Дауни мл.
R, драббл и рукоблудство в замкнутом пространстве, 550 слов.
читать дальше— Нет, серьёзно? — Крис разом давит все кнопки, но лифт не двигается. Не работает даже аварийный свет. И, наверное, камера.
Коснувшись плечом его плеча, Роберт подносит телефон к панели, подсвечивая себе, отодвигает пальцы Криса и давит на кнопку экстренной связи. Ответа с той стороны он не получает — в динамике слышно лишь шипение.
— Судный день настал, — хмыкает Роберт и светит телефоном в лицо Крису.
— Блядь, убери, — Крис отводит его руку — голубоватое свечение теперь направлено в пол. Из-за него коробка один на полтора кажется ещё меньше. Крис нервно сглатывает и приглаживает волосы, чувствуя испарину на висках. Блядь.
— Не дёргайся. Если там не апокалипсис, нас достанут быстро.
— Сейчас спляшу от счастья, — Крис напоследок бьёт ладонью по кнопкам и облокачивается на стену. Экран мобильного Роберта гаснет, оставляя их в полной темноте.
— Ко всем прочим проблемам у тебя ещё и клаустрофобия? — задумчиво тянет Роберт. Крис хмыкает и опять нервно поправляет волосы. Ему жарко, кофта липнет к телу, и очень душно.
— Всё нормально.
— Я вижу.
— Здесь темно и ты нихрена не видишь.
Роберт не отвечает. Крис не видит его в темноте — глаза всё никак не привыкнут, и вздрагивает, когда пальцы сжимают его затылок.
— Забыл, как дышать?
Крис кривит губы — Роберт смахивает ухмылку смазанным поцелуем, ведёт ладонью от шеи по груди, вниз, к животу.
— Дыши. Вместе со мной.
Их окружает темнота, а шёпот Роберта отражается от зеркальных стен. Крис стискивает зубы, тяжело сглатывает и пытается глубоко вдохнуть.
Не получается. Крис ненавидит приступы паники.
В переносице сдавливает, к горлу подступает тошнота. В ушах гудит, будто он в самолёте, который стремительно набирает высоту, преодолевая километры.
Звон металлической пряжки ремня пробивается сквозь густую тишину в голове. Крис дёргается, но сильная жилистая ладонь сжимает его запястье. Подушечка большого пальца вдавливается в пульс.
— Со мной, Крис. Вдох и выдох, чувствуй. Я дам тебе ритм.
Роберт снова почти целует его — обдаёт дыханием плотно сжатые губы. Крис со свистом втягивает воздух; и замирает. Потому что Роберт задаёт идеальный темп, просунув ладонь под резинку брифов.
А у Криса встаёт. Он не фанат дрочки. Ему уже давно не пятнадцать, когда хватало пары десятков неумелых подёргиваний, когда те оргазмы казались чем-то неповторимым, но Роберт знает, что делает — бельё мокреет быстро. Воздух кажется холодным, когда Роберт тянет резинку вниз, тут же сжимая член у основания.
— Так хорошо?
Он спрашивает в шею Криса, сжимает широкое плечо, коленом упирается между разведённых бёдер. И ритмично надрачивает, гоняя кожу от головки к яйцам.
— Ты круче, чем ксанакс, — выдыхает Крис в потолок. Его губы расползаются в кривой ухмылке, плечи дрожат. От удовольствия выкручивает руки — изломанные пальцы хватают воздух. У Роберта сухая ладонь; он сплёвывает, втирает слюну в плотную кожу. Становится ещё лучше, хотя Крису и до этого было неплохо — и не важно, дело в члене Криса или в прошлом опыте Роберта, дрочит он шикарно. Лучше этой ладони может быть только рот, в который Крис загнанно дышит, сгребая непослушными пальцами Роберта за задницу. Или задница, да, в которую Эванс может спустить, если...
— Блядь.
— Ох, дорогой, — тихо смеётся Роберт, вдавливая ладонью подрагивающий член в живот Криса, подушечками наглаживает яйца. Вся его ладонь в сперме. — Я круче многих вещей в твоей жизни.
Крис даже не думает спорить.
Он всё ещё заперт в тесной коробке на высоте несколько десятков метров, но дышит свободнее. Роберт не прекращает наглаживать его, не даёт отвлекаться на панику.
И это правда круче, чем ксанакс. Круче, чем стаф.
Кажется, ему действительно становится намного лучше.
— Ох, дорогой, — тихо смеётся Роберт, вдавливая ладонью подрагивающий член в живот Криса, подушечками наглаживает яйца. Вся его ладонь в сперме. — Я круче многих вещей в твоей жизни.
Сдаюсь. После 4рёх лет-то...
Хочу тройничок с его женой.
А в голове подобное из-за Грилло, а Грилло в голове - из-за Мусорника.
Мусорник - корень всех зол.
Люблю и обожаю.